Месть  - Виктория Шваб

– Безупречная, – ответила Марсела, бодро шагая в лифт. Маркус следовал за ней. Он подождал, пока двери не закроются, затем вздохнул и покачал головой.

– Ты знаешь, какие они, эти парни, – пробормотал он. – Старая гвардия. Старые деньги. Старые ценности. Ты сама этого хотела. Сама меня подталкивала.

– Вместе, – огрызнулась Марсела. – Я хотела, чтобы мы сделали это вместе. – Он попытался вставить слово, но она ему не позволила: – Я не гребаное пальто, Маркус. Нельзя бросать меня у двери.

Лифт остановился, и она вышла в коридор, стуча каблуками по мраморному полу. Марсела подошла к их двери, но Маркус схватил ее за руку и прижал спиной к дереву. Обычно Марсела завелась бы от такого бурного проявления силы, выгнулась бы навстречу. Но сегодня она была не в настроении.

«Дай мужчинам поговорить».

– Марсела.

Этот смех. Покровительственные улыбочки.

– Марсела, – повторил Маркус, поворачивая ее лицо к себе. Посмотрел ей в глаза. А потом она увидела – или, может, просто хотела увидеть – там, в темно-синих глубинах. Проблеск Маркуса, которого она встретила, молодого, голодного и безумно в нее влюбленного. Маркуса, который хотел ее, нуждался в ней.

Он склонился к самым ее губам.

– Куда я иду, идешь и ты, – сказал Маркус. – Мы вместе. Шаг за шагом.

Марсела хотела поверить ему, очень хотела, потому что была не готова отпускать мужа, не собиралась терять его, терять все, что построила.

Кажется, они никогда не осознают.

Мы сила, стоящая за троном.

Марсела наклонилась и поцеловала мужа долго, медленно и глубоко.

– Покажи мне, – сказала она, заводя его в дом.

VI

Четыре недели назад

Пригород Мерита

Маркус Андовер Риггинс всегда был человеком привычки.

Эспрессо утром, бурбон перед сном. Каждый понедельник после завтрака ему делали массаж, каждую среду на ланче нарезал круги в бассейне, а каждую ночь пятницы, не важно, в дождь или снег, от заката до рассвета он играл в покер. Все четыре или пять членов команды Тони Хатча еженедельно собирались у Сэма Макгуайра, поскольку Сэм был холост – или, по крайней мере, не был женат. У него была какая-то круговерть, новая девушка каждую неделю, и никто ни разу не задерживался.

У Сэма был хороший дом – все они жили в хороших домах, – но хозяин обладал дурной привычкой оставлять заднюю дверь незапертой вместо того, чтобы дать своей очередной девчонке ключ. Марсела сто раз его предупреждала, кто угодно мог войти прямо в дом. Но Сэм просто улыбнулся и сказал, мол, ни один мужчина не сунется к парню из команды Тони Хатча.

Возможно, но Марсела Риггинс не была мужчиной.

Поэтому вошла.

Задняя дверь вела на кухню, где Марсела обнаружила какую-то девушку, что согнулась пополам, выставила задницу, сунула голову в морозилку и рылась среди льда. Она качалась на слишком высоких каблуках, браслеты лязгали по морозилке, но первое, что заметила Марсела, было платье девушки. Темно-синий шелк с короткой волнистой юбкой – то самое, что больше года провисело в собственном шкафу Марселы в «Хайтс».

Девушка выпрямилась и повернулась, ее рот сложился в идеальный розовый круг.

Бетани.

Бетани, у которой сиськи больше, чем мозги.

Бетани, которая спрашивала о Маркусе каждый раз, как они встречались.

Бетани, которая выглядела как дешевая подделка Марселы в тех же бриллиантовых сережках, в украденном платье, которое, строго говоря, не было украдено, ведь квартиру в городе также держали и для нее.

Глаза Бетани расширились:

– Марсела?

– Ты всегда знал, – однажды спросила она Маркуса, расстегивая пуговицы на его окровавленной рубашке, – что у тебя есть все задатки убийцы?

– Нет, пока пистолет не попал в мою руку, – ответил муж. – Я думал, это будет трудно, но в тот момент все оказалось намного проще.

Он был прав.

Оказалось, что между уничтожением вещей и уничтожением людей имелась существенная разница.

Люди кричали.

Или, по крайней мере, пытались. Безусловно, Бетани могла бы, если бы Марсела не схватила ее за горло и не разрушила голосовые связки, прежде чем вырвалось что-либо, кроме короткого бесполезного вздоха.

И даже его люди в другой комнате могли бы услышать, если бы не смеялись так громко.

Это не заняло много времени.

В одну секунду рот Бетани открылся от удивления, а в следующую ее гладкая кожа сморщилась, лицо перекосилось в страшную маску, которая быстро спала, обнажив череп, а затем вовсе обратилась в пепел. Все, что осталось от Бетани, осыпалось на кухонный пол.

Все закончилось слишком быстро – Марсела не успела насладиться содеянным и подумать обо всех вещах, которые ей полагалось чувствовать, учитывая обстоятельства, или хотя бы удивиться их странному отсутствию.

Это было так просто.

Как будто все хотели развалиться.

Вероятно, имелась в этом какая-то логика.

Порядок уступает место хаосу.

Марсела взяла тряпку и принялась вытирать пыль с пальцев, пока новый взрыв хриплого смеха раскатывался по дому. А затем послышался знакомый голос:

– Куколка, где моя выпивка?

Марсела последовала на звук по короткому коридору в гостиную, где играли мужчины.

– Где, твою мать, моя выпивка? – проревел Маркус, шаркая стулом. И уже поднялся, когда она вошла.

– Привет, ребята.

Маркусу не пришлось изображать удивление, все-таки он верил в смерть жены. Он жутко побледнел – как там говорится? Ах да: как будто призрак увидел. Остальные четверо мужчин прищурились сквозь дымку алкоголя и сигарного дыма.

– Марс? – потрясенно произнес ее муж.

О, как ей хотелось убить его, но голыми руками, а между ними был стол, и Маркус держался за него, глядя на воскресшую жену со смесью подозрительности и беспокойства. Марсела знала, что делать. Она начала плакать. Это было легко, ей стоило лишь подумать о своей жизни, что сгорела в огне.

– Я так волновалась, – сказала Марсела сквозь всхлипы. – Я проснулась в больнице, а тебя там не было. Полицейские сказали, был пожар, и я подумала – я испугалась, – они не скажут мне, если ты пострадал. Они бы ничего мне не сказали.

Выражение его лица стало неуверенным. Он шагнул к ней.

– Я думал, ты погибла. – Маркус говорил с запинками, словно вправду переживал. – Полицейские не дали мне увидеть твое… Я думал, может быть, ты… что ты помнишь, детка?

По-прежнему эти безликие клички.

Марсела покачала головой: